Семён Ключанцев: история бренда деревянной посуды и мебели из Красноярска Zastrug furniture

Разглядываем мастерскую, где из дерева рождаются стильные аксессуары для интерьера

Деревянная «птичка-невеличка» из русских сказок, стол в виде капли и кухонная лопатка из благородного кавказского дуба, — всё это создает Семён Ключанцев в собственной мастерской в самом центре Красноярска. Его бренд Zastrug furniture, вдохновленный эстетикой северного минимализма и творениями японских дизайнеров, существует уже три года.

Бизнес от отчаяния: история Семёна Ключанцева

«Когда я вернулся, мне понадобилась работа, но никуда не брали. Есть даже смешная история: я ходил на собеседование в „Бургер Кит“, прошел два этапа, но мне не перезвонили! А я так хотел котлеты жарить...»

— Денег не было, ничего не было — какое-то время я даже работал в демонтажных бригадах и ломал стены. Думал уже возвращаться на службу по контракту, но в последний момент мой друг надоумил меня поискать счастья в мастерских, где мне тоже сначала отказывали. Но затем я обратился к Игорю Белоусу, создателю бренда по изготовлению параметрической мебели SpliceArch, и он меня взял на работу — шлифовать фанеру и собирать различные деревянные фигуры.

Игорь Белоус, создатель SpliceArch, теперь работает с Семеном по соседству, хотя несколько лет они делили одну столярную мастерскую на двоих.

Как появился бренд Zastrug furniture?

— В институте я все время работал в мастерских, мне там всегда было комфортно находиться, но работа с плитными материалами и фанерой мне не очень подходит. В 2019 году мы с моим другом Ярославом Буйловым (создателем бренда Mana Fabric, прим. ред.), который выиграл в том году конкурс молодежных проектов «ИСКРА», установили арт-объект «Рыба Сибири» в красноярском сквере Юдина — тогда за счет грантовых средств нам удалось купить несколько небольших пил. Годом позже и я решил поучаствовать в этом же конкурсе, и тоже победил, предложив идею инсталляции «Притчи о птицах» в том же сквере.

Между деревьями мы с Ярославом Буйловым натянули тросы, на которых закрепили 60 фигур летящих птиц. Тогда в рамках собственного бренда я уже делал тумбочки, стулья, стеллажи для рассады, а также изготавливал посуду, сняв в помещении, где располагается SpliceArch, уголок в шесть „квадратов“.

Учусь тонкостям работы с деревом я чаще всего в процессе — например, однажды я увлекся изучением японской технологии обжига, при которой деревянное покрытие приобретает темный и глубокий оттенок. Чтобы научиться делать так, как мне нужно, пришлось взять книжку на японском языке и самому перевести ее с помощью гугл-переводчика. Получилось, конечно, криво, но я достал для себя все важные знания. Японские мастера и дизайнеры вообще сильно вдохновляют меня на создание новых изделий.

Во время работы Семён либо слушает подкасты, либо — музыку: классический джаз, американское кантри, какой-нибудь пацанский андеграундный рэп, главное, чтобы не московский — в почете парни из Петрозаводска или Челябинска, например.

Сайт: zastrug.com

ВК: vk.com/zastrug_furniture

Что производит бренд?

— Сейчас я специализируюсь на производстве посуды — блюд, лопаток и досок из различной древесины, а также создаю небольшие арт-объекты, предметы интерьера и мебели. Последняя работа из тех, что мне понравилась — массивный стол из кавказского карагача. Перед тем, как приступить к работе над новым сложным изделием, я визуализирую его 3D-модель. На бумажке больше не рисую дизайн-проектов, хоть и умею — так надежнее.

В среднем за месяц я могу сделать по готовому чертежу три стола, или 10-15 плетеных стульев, либо 10 стандартных и самых ходовых тарелок, или 40-50 черных чашек. Однако я не понимаю, как можно заниматься чем-то одним: я постоянно чередую работу над разными проектами — к тому же, материал требует особого отношения, иногда дереву нужно «настояться», чтобы продолжить с ним работать. Обычно на каждый день у меня заготовлен план, я записываю, что мне нужно сделать, а иногда беру работу и на дом.

«Есть в этом подходе и проблема — выходной нужно устраивать хотя бы раз в месяц — то есть собраться с силами и не приходить в мастерскую, не читать и ничего не смотреть о столярном деле...»

— Когда у Игоря мне стало не хватать места, а я начал расслабляться, хотя и денег было впритык, и клиентура плавающая, я рискнул — решился на переезд в другую мастерскую. До этого я составил список рестораторов, с которыми я бы хотел поработать, но всё откладывал свою репрезентацию. Как только появилось новое помещение — примерно месяца два назад — я сразу написал каждому из списка, потому что шанс прогореть теперь слишком велик. И я ищу выходы из положения, выхожу из зоны комфорта и гораздо больше коммуницирую с людьми.

Пока что я тружусь один, но уже готовлю себе работника. Он впитывает на лету, а я просто помогаю, чтобы он палец себе случайно не отпилил... Когда случается поток больших заказов на производство мебели или посуды для ресторанов, например, одному сложно с ним справиться, нужен помощник. А я хочу еще и в отпуск ездить хотя бы раз в год к родителям на север.

Моя прибыль зависит от состояния жителей страны. Это лето было не очень прибыльным, поскольку люди от событийной повестки устали и решили инвестировать не в ремонт, а в себя, в отпуск, в детей.

Перед Новым годом, конечно, начался кипиш. Сейчас заказов очень много — в работе «висят» 20 черных чашек, 10 простых тарелок, 25 дубовых лопаток с черными ручками, а также нужно что-то подготовить на продажу в шоурум «Индустрия», который скоро откроется, и на ярмарку на Каменке.

«Есть люди, которые приходят ко мне 29 декабря и срочно просят что-нибудь им продать. Однажды в канун праздника в мастерскую пришел мужчина, увидел, что необработанная доска на полу лежит, и спросил: „Можешь сейчас при мне ее шлифануть и маслом покрыть, я жене ее подарю?“. А январь, например, будет мертвым месяцем».

Столярное дело в цифрах

500 000 руб. вложил Семен в бизнес за годы его существования, купив самое простое оборудование — сейчас он понемногу обновляет парк техники;

100 000 руб. предприниматель взял в кредит, чтобы выкупить инструменты из мастерских, которые закрылись в этом году. Например, недавно он приобрел с рук итальянский фрезер за 60 000 руб. вместо 150 000 руб., которые полагается заплатить за новый станок

22 500 руб. — стоимость аренды мастерской в креативном кластере «Квадрат» за месяц, также 2 000 — 3 000 руб. уходит на оплату «коммуналки»

Примерно с 11-12:00 до 21-22:00 работает предприниматель практически каждый день

Два значения имеет слово «заструг» в различных словарях — так не только называют ручной инструмент для грубой обработки древесины, но и длинный узкий снежный вал, наметенный ветром

В 10 минутах ходьбы от мастерской снимает квартиру Семен — чтобы удобнее было брать работу на дом

50 000 руб. — цена деревянного стола из массива березы в виде капли; 15 000 руб. стоят деревянные птицы «Nevelichka-1» и «Nevelichka-1 Black»; покрытая снаружи черным тонирующим маслом чаша обойдется покупателям в 2 500 руб.; блюдо из массива березы на 28 см — в 2 200 руб., а кухонная лопатка из массива кавказского дуба — в 1 000 руб.

Стоимость материалов зависит от самого проекта: древесина для изготовления стола может стоить 10 000 — 20 000 руб., расходники на одну птичку достигают 2 000 — 3 000 руб.

География клиентов

Мои постоянные покупатели в основном живут в Красноярске, это обычные горожане и рестораторы. Хорошо продаются товары бренда в шоурумах обеих столиц — например, в санкт-петербургском концепт-сторе «Палаты», куда приходят покупатели с деньгами в поисках интересных вещей, моя птица из дерева продалась за два дня с двойной наценкой. Хотя чаще всего мои птицы «улетают» в Москву.

Раньше я хорошо продавал на «Etsy» — международном маркетплейсе для мастеров ручного труда, который сейчас закрыт для россиян. Там у меня был раскрученный магазин и отличный средний чек в долларах. Птиц, например, в России сначала никто не покупал, я даже переживал, что это никому не нужно. А потом американцы, англичане и немцы начали их заказывать. Первым же в нашей стране птиц заказал губернатор Красноярского края Александр Усс.

Сейчас всем тяжело, однако я, например, для работы в «Пятёрочке» лицом не вышел. Столько лет учиться на инженера, чтобы потом стены ломать в «Красном Яре», как это было четыре года назад? Это не мой путь, я продолжаю развивать своё дело — делаю новый контент, придумываю новую посуду и мебель. Уверен, что всё, что мы делаем, понадобится в России, и за рубежом, но позже, когда события утихнут. Работать надо! Если не сделаем мы, то никто не сделает. Хорошо говорить, что рынки закрылись, и теперь делать нечего, но это же жутко скучно.