История URFO: от дизайн-бюро до производителя городской мебели

Артем Бегишев о философии городской среды и актуальных цифрах и кейсах URFO

URFO — производитель уличной мебели из Красноярска. «Наши решения соединяют тренды мировой урбанистики с практикой российского благоустройства», — заявляет Артем Бегишев, основатель бренда. С ним и встретилась редакция сайта «Сибирь работает», выяснив, как расширить возможность каждой отдельно взятой городской локации благодаря мебели и сколько нужно вложить в дело, чтобы бизнес работал.

Артем Бегишев после 12 лет архитектурной практики и работы в ведущих красноярских компаниях и мастерских решил открыть своё дело — дизайн-бюро Coolhaus, специализирующееся на проектах в области предметного дизайна. Тогда, в 2014 году, речь шла о создании малых архитектурных форм для набережной Красноярска и работе над интерьерами заведений, например. Но уже четыре года спустя Артем основал URFO — бренд уличной мебели.

— Всё началось с детства — с отца и его мастерской, где я рос: ползал, резал себе стамесками руки, мастеря лодки, а также помогал отцу делать болванки для норковых шапок, производством которых он занимался еще в 90-х. Далее поступил на архитектора и практиковался вплоть до 2014 года, работая в разных бюро и проектных институтах. Однажды я понял, что большая архитектура — это здорово, но еще лучше, когда она реализуется.

— Тогда мы стартовали с веры, а началось все с разговора с моим другом и одним из учредителей компании Александром Осадчим (директор и управляющий партнёр компаний «Проектмаркетинг+1» и «Проектдевелопмент», — прим. ред.). Мы обсуждали мой путь и пришедшую необходимость сосредоточить внимание на предметах благоустройства. И из любительского крафтового проекта начал понемногу формироваться бизнес.

— Для творческого человека заняться бизнесом — довольно сложная история. Я не говорю о «любимом деле где-нибудь в творческой мастерской» — речь идет именно о бизнесе, где есть задачи экономического толка, потребности коллектива, работа над планированием, ростом и перспективами, понятный рынок в принципе. Когда ты больше 10 лет жизни занимаешься проектированием зданий или мебели, взять и сказать, что теперь ты строишь бизнес — непросто, сложности возникают до сих пор, и это нормально.

— Тебе не вовремя поставили материалы, сотрудник не вышел на работу, не предупредив, и постоянно будто происходит какой-то взрыв мозга. Проходит время, и понимаешь, что ты — жив, руки и ноги на месте, всё получается. Нет каких-то переломных моментов, которые бы изменили меня. Бизнес — это когда ты шаг за шагом вырабатываешь в себе определенную готовность к любым непредвиденным обстоятельствам. Это всегда фраза: «Мы ничего не ждем, но ко всему готовы».

— Изначально продукция URFO рождалась под запрос — для каждого проекта мы придумывали мебель. Танцевали от конкретного проекта, и таким образом сформировался каталог продукции, которая вышла в тираж. Тогда мы начали предлагать готовые решения архитекторам. Поскольку я до сих пор активно включен в проектирование мест благоустройства, то понимаю, с чем приходится сталкиваться проектировщику. Поэтому прикидываю — есть ли решение для подобного пространства в моем каталоге? Нет? Значит, его нужно придумать. И я формулирую задачу, решая уравнение с тремя неизвестными.

— В предпринимательстве есть болезнь под условным названием «у меня всё по-другому»: когда твой бизнес — особенный, правила игры для тебя — другие, и дело не развивается, потому что классические подходы в твоем уникальном случае не работают. И предприниматели начинают искать решения своих проблем. На мой взгляд, такое часто случается по неграмотности: есть всего два стоп-фактора, которые могут повлиять на отсутствие результата — это незнание и усталость.

Экскурсия по производству

— Когда бренд URFO только появился, множество задач по производству уличной мебели мы отдавали на аутсорс. Впоследствии нужно было увеличить контроль качества продукции, поскольку невозможно на чужом производстве диктовать правила игры, говорить, как и что нужно сделать. Возникла потребность в собственном производстве. И сейчас административный корпус и производственные площадки занимают чуть более 700 «квадратов». В штате — 18 человек, занятых в цехах, 8 сотрудников трудятся в офисе.

— Производство мебели начинается с конкретного запроса. Сначала мы создаем проект, разрабатываем для него проектную документацию, делаем сметы, передаем чертежи на производство. Далее появляются опытные образцы, которые при должном качестве тиражируются, а соответствующая позиция включается в каталог. Сейчас в каталоге больше сотни позиций на выбор заказчиков.

— Здесь мы готовим пиломатериал: торцуем, калибруем, шлифуем его и готовим к сборке. Также есть несколько цехов покраски изделий вручную и цех металлообработки. В прошлом году мы начали производить серьезные конструкции, и один из проектов, в которых мы участвуем — это проект гольф-клуба «Юдинская долина», где возводится парк. Мы же готовим для него въездные группы, и там точно будет, на что посмотреть.

— На производстве женщин нет — случается, что в работе над большими заказами мы привлекаем спецов со стороны, и тогда суровый мужской коллектив оживает с приходом новых специалистов. Но костяк команды мы собирали с трудом и со временем. Сейчас, на мой взгляд, коллектив у нас — сплоченный, и люди, которые остаются с нами, стали носителями наших ценностей.

Многие не сразу понимают, чем они начали заниматься, и коннект рождается постепенно, но проходит время, и люди осознают, насколько важен и ценен их труд. Работники видят пространства, к созданию которых они имеют непосредственное отношение, начинают чувствовать себя причастными к изменениям мира вокруг. Повышается в определенном смысле культура — и это классно.

— У нас производство выстроено по принципу «здесь и сейчас», конструкторы регулярно выходят на промплощадку и смотрят, как обстоят дела, общаются с мастерами, оптимизируют определённые процессы. Бывает, что нужно сделать образец продукции и тут же отсмотреть его, опробовать, понять, проходит ли он дальше. Тесная связь проектного бюро с производством обеспечивает рост качества, не каждый проектировщик может заранее прокрутить все производственные тонкости.

— Что касается оборудования — оно приобретается по мере необходимости. Бизнес-модель на старте не может быть достаточно точной, невозможно рассчитать стоимость изделий и всю необходимую для работы производственную оснастку. В процессе мы понимаем, что нужно докупить. В общей сложности на оборудование мы потратили больше 10 миллионов рублей.

— Сейчас очень много разной мебели мы поставляем по всей России — это Красноярский край, Новосибирск, Иркутск и Норильск, а также Нижний Новгород и Санкт-Петербург. Архитекторы закладывают нашу продукцию в свои проекты, и поэтому наша мебель появляется и в сёлах, и в городах.

У меня есть четкое понимание, что я делаю мир лучше. Еще со времен студенчества, производя что-либо, я вижу реакцию людей на мои проекты и в этом убеждаюсь. Появляется прежде всего ответственность за свои действия, поэтому то, что создается в URFO, имеет большое значение в настоящем и будущем, и мы не имеем права косячить.

— Я бываю на производстве каждый день — когда просто заглядываю и смотрю, кто и что делает, иногда общаюсь с мастерами. У нас по большей части традиционное производство, и наш основное преимущество заключается в том, что мы думаем о нашем продукте. Я не могу назвать себя производителем в классическом смысле, поскольку дизайн для меня не вторичен, по образованию я дизайнер и архитектор и продолжаю придумывать мебель. Дизайн и осознание конечного результата для меня имеют большое значение, этим мы и отличаемся, наверное, от большинства.

Немного цифр:

— Уличная мебель должна быть прежде всего разной, поскольку и функциональное назначение у улиц — разное. Мебель — это один из инструментов формирования городской среды, значит, она должна отвечать заданным требованиям как в отношении эргономики, так и с точки зрения функции места. Куда мы поставим мебель? Это транзитная локация, сквер или парк, набережная? Каждому пространству — своя мебель, совершенно разных форм и назначений. Это не только история про красивое и удобное, но еще и инструмент для архитекторов, которые понимают, что они делают.

— Например, в Красноярске есть проспект Мира — специально для него мы разработали серию мебели с универсальным дизайном, который бы не конфликтовал с окружающей средой, а также хорошо сочетался с историческими объектами и архитектурой. Поскольку это транзитная локация, то и мебель была произведена нужных габаритов и функций — не очень широкая, со множеством модификаций, чтобы у человека не возникло ощущения, что он идет, а вокруг всё скамейками заброшено. Мы добавили также мебель разных форм — где-то длинные скамейки, местами — стулья, и за счет таких задумок можно по-разному обыгрывать территорию.

— А набережная Енисея в Дивногорске — это уже не улица, и у нее совершенно другие задачи. Там имеется потребность в более комфортном долгосрочном пребывании, и мы придумывали новую массивную группу мебели, которая бы нашла поддержку у средового пространства. То, что мы проектируем и производим, должно быть универсальным для конечного потребителя — и для детей, и для взрослых. Фильтром же, я подчеркиваю, является функциональное назначение пространства.

— До сих пор задачи городского благоустройства в России решаются не всегда эффективно. Скажу прямо — архитекторы применяют в своей практике очень много «придумываний», которые требуют индивидуального подхода, а это несет с собой и удорожание мебели, и удлинение сроков ее производства, и возможные ошибки в реализации.

Решать такие задачи индивидуально — это всегда люкс, дорого и для суперпрофессионалов. В своей практике я сталкивался с тем, что архитектурные бюро присылают нам какое-нибудь бюро коммерческое предложение по разработке продукции, и, глядя на их эскизы, я понимаю, что всем будет проще, если делегировать мне эти тонкости, дать время на то, чтобы мебель обрела смысл.

— Случается, что к нам попадают и детально проработанные предложения — до каждого винтика, но конструктива в этом — ноль, и я могу, конечно, оценить в единицах и нулях производство такой мебели, но не могу ее произвести, потому что не хочу нести за это ответственность. Я считаю себя хорошим промышленным дизайнером, имею опыт в качестве производителя и продолжаю заниматься проектированием мест благоустройства. Это уникальный опыт, его невозможно назвать среднестатистическим в архитектурной школе. И я стараюсь, чтобы к моему мнению прислушивались.

— Мне повезло, я вообще считаю себя человеком удачливым, — знать талантливых людей и оказаться с ними в одной команде, реализовать кучу значительных объектов для формирования городской среды. Мне нравятся все ключевые проекты Красноярска — и левобережная набережная Енисея, и проспект Мира, и Покровский парк, Юдинский сад и всё, что сейчас происходит с Качей, а также работа с дивногорской набережной и эко-парком «Гремячая Грива». Множество локаций находились в недосмотренном состоянии, и очень круто, что пришло время, когда на них начали обращать внимание. Еще круче, когда получается, что такие объекты находятся в руках профессионалов, и мне повезло быть вместе с ними.

Я говорю о коллегах из области архитектуры. Конечно же, большой опыт и партнёрский кейс в глобальном смысле — это наша работа с компанией «Проектдевелопмент», с ними в связке мы сделали очень много интересного и правильного с точки зрения формы — когда в рамках запроса я выступаю и как дизайнер мебели, и участвую в самом проекте. Хотя мне довелось сделать свою библиотеку решений, которые сейчас используют архитекторы со всей страны.

— Я всегда перед собой ставил задачу обнулить дизайн, оставив только самые важные вещи в изделии. Из-за того, что я делал дизайн функциональным, и благодаря этому бренд URFO приобрел свой стиль и узнаваемость не только в Красноярске, но и по всей стране. Выходили на другие рынки мы постепенно, как и все — сначала придумали сайт, затем съездили на архитектурную выставку, познакомились с коллегами, а также часто ездили в командировки, в которых презентовали нашу продукцию потенциальным заказчикам. Всё традиционно — не было никаких волшебных таблеток. Самый быстрый и действенный способ достичь своей цели — действовать по правилам.

В России нет индустрии промышленного дизайна: ребят, которые умеют что-то мастерить по всей стране — куча, кто занят в ювелирке, кто — в текстиле, кто — в дизайне, но они трудятся, как беспризорники, и каждый занимается, чем хочет, но у себя во дворе. Это не бизнес, не индустрия, это ни во что не оформлено и невозможно посчитать. Очень много людей делают классные и красивые вещи, даже тратят деньги и везут показывать их на международных выставках, и находят там признание, но это не бизнес, и труд множества людей не становится частью экономики, так и оставаясь на уровне локальной истории.

— Множество красноярцев, которые в диалоге со мной, например, узнают, что огромное количество городской мебели произвели мы — удивляются и радуются, что то, что они так часто видели на знаковых локациях, произведено не где-нибудь в Москве, а в Сибири. Красноярск вообще, на мой взгляд, выступает городом-прецендентом, где именно красноярские архитектурные бюро формируют среду — в отличие от огромного количества других городов России, где большая часть благоустройства на плечах у московских спецов. И качество, и уровень наших проектов — довольно высокие. Круто, что есть сейчас команды профессионалов, которые могут замыкать цикл внутри региона.

— Из планов же нашей компании на будущее — становиться еще полезнее для людей.

Фото: Алекс Чампакхам